тусклый экран монитора давно заменяет мне солнце. я уже не открываю шторы и не пускаю мир в комнату. все, что он может дать: тепло, свет, сознание себя частью чего-то большого и важного, чувство общности и нужности – он заберет все это, вырвет из рук, как бы я ни держал, как бы ни прижимал к груди самое сокровенное и хрупкое. ночь придет, никого не спросив, подкрадется бесшумно, со спины, накроет с головой и уже не отпустит, не даст взамен моих наивных детских желаний ничего, кроме темноты.
я не запомнил, как опустился, как и когда моя оболочка так опустела. продолжая физически на восемьдесят процентов состоять из воды, духовно превратился в чистое «ничего». мои глаза устали и погасли, им незачем каждый день видеть одно и то же, и, проснувшись однажды слепым, я не заметил, что это случилось.
уходя, самый дорогой человек сказал мне, что я слишком эгоцентричен и никогда никого не любил. я ему в лицо рассмеялся и закрыл за ним дверь, последнюю дверь в мою холодную темную комнату. все чувства давно пылью покрыты. он не простит меня за убитое детство и искалеченную юность, будет винить во всех смертных грехах, пока не осознает, что бессмысленно дергаться, рыпаться, сопротивляться – и, наконец, не погаснет. тогда ему будет приятно слышать, что и он когда-то умрет, ляжет в гроб рядом со мной и нашей любовью, прогнившей, истлевшей, превратившейся в прах. и от того, что когда-то пылало, весь мир согревая, останется лишь груда костей на заброшенном кладбище.
